Любимые стихи.

Уходят наши матери от нас,
уходят потихонечку,
на цыпочках,
а мы спокойно спим,
едой насытившись,
не замечая этот страшный час.
Уходят матери от нас не сразу,
нет —
нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно
шагами маленькими по ступеням лет.
Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,
им отмечаем шумно дни рожденья,
но это запоздалое раденье
ни их,
ни наши души не спасет.
Все удаляются они,
все удаляются.
К ним тянемся,
очнувшись ото сна,
но руки вдруг о воздух ударяются —
в нем выросла стеклянная стена!
Мы опоздали.
Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами потаенными,
как тихими суровыми колоннами
уходят наши матери от нас...

Е.Евтушенко

Как бы стихи двухстрочные

Орел учился у вороны каркать и приобрёл умение поддакивать.

Кого глупей учёный дурачок? Осла, которому учёба невдомёк.

Свеча, сгорая, людям светит. Подобно ей, мудрец живёт на свете.

Посредственный учитель объясняет. Хороший на учёбу вдохновляет.

Улыбка женщины, стакан вина, И жизнь опять надеждами полна.

Друзьям все тайны разглашать нельзя. Помимо вас есть у друзей ещё друзья.

Что в темноте сверкает, как бриллиант? То искра божия, талант.

Скажу для темного народа: неравенство в умах и есть свобода.

Законам божьим подчиняться, а не людям. Тогда удача с вами будет.

Себя любить? Да разве это грех? Опаснее любить повально всех.

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь...
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь...

Но ведь я не вернусь.


************


Филологов не понимает физтех,-
Молчит в темноте.
Эти
не понимают тех.
А этих —
те.
Не понимает дочки своей
нервная мать.
Не знает, как и ответить ей
и что понимать.

Отец считает, что сыну к лицу
вовсе не то.
А сын не может сказать отцу:
«Выкинь пальто!..»
Не понимает внуков своих
заслуженный дед...

Для разговора глухонемых
нужен свет.

Р.Рождественский

Пугали богами.
А он говорил:
«Враки!»
Твердили:
«Держи себя в рамках...»
А он посмеивался.
И в небо глядел.
И шел по земле.
И осмеливался!
И рушились рамки!
И вновь воздвигались
рамки...

«Держи себя в рамках...»
А он отвечал дерзко!
«Держи себя в рамках...»
А он презирал страхи.
А он смеялся!
Ему было в рамках
тесно.
Во всех.

Даже в траурной
рамке.

Р.Рождественский

Этот город застрял во вранье,
Как Челюскин во льдах,
Погрузившийся в ад,
И частично восставший из ада.
Наше общее детство прошло
На одних букварях,
От того никому ничего
Объяснять и не надо.
Что же мы всё кричим невпопад
И молчим не про то,
И всё считаем чужое,
И ходим, как пони, по кругу?
Вы не поняли, сэр -
Я совсем не прошусь к вам за стол.
Мне вот только казалось
Нам есть, что поведать друг другу.

Место, где свет,
Было так близко,
Что можно коснуться рукой.
Но кто я такой,
Чтоб оборвать
Хрустальную нить,
Не сохранить.
Прошло столько лет
И нас больше нет
В месте, где свет.

Этот город застрял в межсезонье,
Как рыба в сети.
Стрелки все по нулям
И ни больше, ни меньше.
Мы почти научились смеяться,
Но как не верти,
Что-то стало с глазами
Когда-то загадочных женщин.
Хочешь, я расскажу тебе сказку
Про злую метель,
Про тропический зной,
Про полярную вьюгу.
Вы не поняли, мисс,
Я совсем не прошусь к вам в постель.
Мне вот только казалось
Нам есть, что поведать друг другу.

Место, где свет,
Было так близко,
Что можно коснуться рукой.
Но кто я такой,
Чтоб оборвать
Хрустальную нить,
Не сохранить.
Прошло столько лет
И нас больше нет
В месте, где свет.

Мне никто не указ,
Да и сам я себе не указ,
Доверяю лишь левой руке,
Маршруты рисую.
Ну а тот, кто указ -
Он не больно то помнит про нас,
Да и мы поминаем его в беде или всуе.
Что казалось бы проще,
Вот бог, вот порог.
Что же снова ты смотришь
В пустынное небо с испугом.
Вы не поняли, лорд,
Я отнюдь не прошусь к вам в чертог.
Мне вот только казалось
Нам есть, что поведать друг другу.
Место, где свет,
Было так близко,
Что можно коснуться рукой.
Но кто я такой,
Чтоб оборвать
Хрустальную нить,
Не сохранить.
Прошло столько лет
И нас больше нет
В месте, где свет.

А.Макаревич

Борис Пастернак
«Единственные дни»

А хочешь, подарю тебе звезду,
Которая зажглась в зените лета,
И не уходит даже на рассвете,
Неся покой, тепло и красоту...
Лови! Я ею тоже обогрета.

А хочешь, подарю тебе цветы?
Они с лугов заоблачно-летящих,
И запах их, нездешний, чуть горчащий,
Напомнит радость чистой высоты...
Без высоты нет смысла в настоящем.

А хочешь, подарю тебе стихи?
Они приходят сами, как ответы,
На все вопросы, знаки и запреты,
Смывая страх, прощая все грехи...
Хотя... Они однажды канут в Лету.

А хочешь, подарю тебе любовь?
И солнце брызнет счастьем сквозь ресницы,
И нежностью разрушатся границы,
И на ладони - бабочки из снов...
И каждый день пусть дольше века длится

Песня как бы не впечатляет, а вот стихи хорошие

Почему так жесток снег, оставляет твои следы
И по кругу зачем бег, и бежишь от меня ты.
Не дает до утра спать, снег растаявший, он - вода,
Ты одно только должен знать, я люблю тебя навсегда

Не дает до утра спать, снег растаявший, он - вода,
Ты одно только должен знать, я люблю тебя навсегда.

Почему голоса звезд в полумраке едва слышны?
Ветер слезы дождя принес, только слезы мне не нужны.
Разучилась смотреть вдаль, разучилась считать до ста,
Разучилась любить февраль, он украл тебя навсегда.

Разучилась смотреть вдаль, разучилась считать до ста,
Разучилась любить февраль, он забрал тебя навсегда.

Расстаются когда ложь, засыпают когда тьма,
И по телу когда дрожь, разрешает сводить с ума.
Если хочешь идти - иди, если хочешь забыть - забудь,
Только знай, что в конце пути ничего уже не вернуть.

Если хочешь идти - иди, если хочешь забыть - забудь,
Только знай, что в конце пути никого уже не вернуть.

Ирина Билык

ЭЙ!

Мокрая, будто ее облизали,
толпа.
Прокисший воздух плесенью веет.
Эй!
Россия,
нельзя ли
чего поновее?

Блажен, кто хоть раз смог,
хотя бы закрыв глаза,
забыть вас,
ненужных, как насморк,
и трезвых,
как нарзан.

Вы все такие скучные, точно
во всей вселенной нету Капри.
А Капри есть.
От сияний цветочных
весь остров, как женщина в розовом капоре.

Помчим поезда к берегам, а берег
забудем, качая тела в пароходах.
Наоткрываем десятки Америк.
В неведомых полюсах вынежим отдых.

Смотри, какой ты ловкий,
а я -
вон у меня рука груба как.
Быть может, в турнирах,
быть может, в боях
я был бы самый искусный рубака.

Как весело, сделав удачный удар,
смотреть, растопырил ноги как.
И вот врага, где предки,
туда
отправила шпаги логика.

А после в огне раззолоченных зал,
забыв привычку спанья,
всю ночь напролет провести,
глаза
уткнув в желтоглазый коньяк.

И, наконец, ощетинясь, как еж,
с похмелья придя поутру,
неверной любимой грозить, что убьешь
и в море выбросишь труп.

Сорвем ерунду пиджаков и манжет,
крахмальные груди раскрасим под панцирь,
загнем рукоять на столовом ноже,
и будем все хоть на день, да испанцы.

Чтоб все, забыв свой северный ум,
любились, дрались, волновались.
Эй!
Человек,
землю саму
зови на вальс!

Возьми и небо заново вышей,
новые звезды придумай и выставь,
чтоб, исступленно царапая крыши,
в небо карабкались души артистов.

1916

Владимир Маяковский.

когда освободишься от любви

поэзия окажется ненужной

вот банка с одиночеством внутри

вот бабочка с усердием натужным

в нее переместится и умрет

заполнив пустоту своею массой

и так легко что слов не достает

из некогда словарного запаса

*сохранена стилистика автора Евгения ОРЛОВа
Окончил филологический факультет Латвийского университета, автор книги лирики «Грамматика слуха», лауреат ряда литературных конкурсов, в том числе конкурса Союза писателей Латвии и Посольства России в Латвии, член Союза журналистов Латвии. Родился и живет в Риге.

''У него цыганская гитара...''

У него цыганская гитара,
у него красавица девчонка,
- ох, напева пьяненькая тара
наподобье с краником бочонка!

Виноградник вьется синеглазый,
что-то лисье в скулах этой чащи,
- сколько ты под юбку ей ни лазай,
все равно - чем медленней, тем слаще.

Листья пыльны, ветер любопытен,
а на гроздьях кожица туманна, -
ты попробуй песню эту вытянь,
чтоб струна не дрогнула жеманно,

чтоб волна катилась, на извивах
заплетая те еще словечки -
не для робких и не для брезгливых,
а для жизней, тающих, как свечки.
1991


''Скоро в Москве несчастной уцелеют одни депутаты...''

Скоро в Москве несчастной уцелеют одни депутаты,
им воздвигнут за это палаты, виллы и бизнес-сити.
Боже их упаси
возвращаться в провинцию, из которой они изъяты,
чтобы речи произносити, в ступе воду месити.
Раз в пятилетку или в четыре года
уже за других голосами в урну пойдут голосите.
Скоро в Москве останутся одни посланцы народа
и народа штук двести-триста, чтоб то да сё выносите.
Нельзя ничего раскачивать, плавая в этом сите.
Главный цензор Кавказа Черкизов журналистам дает пососати
орган его информации, - осторожно, не откусите,
он и сам ведь охоч пописати.
Конвоируя пыль при пассате,
можно ли не рехнуться - такая идет засыпка?..
От нас улетают дети - куда им себя тут дети?
Искусство, великолепное
как золотая рыбка,
ушло в анекдот, рассказанный в коммерческом туалете.

1992

Юнна Мориц

Не рассуждай, не хлопочи!..
Безумство ищет, глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему, то будет.

Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит - и слава богу!

====================

СРЕДСТВО И ЦЕЛЬ

Стяжать венок от вас не мечу,
Но ваши похвалы люблю,
Коль на пути своем их встречу.

Балласт хотя не назначает,
Куда и как плыть кораблю,
Но ход его он облегчает.


Ф.Тютчев

НОМЕРА

И.Б.

Вьюга листья на крыльцо намела,
Глупый ворон прилетел под окно
И выкаркивает мне номера
Телефонов, что умолкли давно.
Словно сдвинулись во мгле полюса,
Словно сшиблись над огнем топоры --
Оживают в тишине голоса
Телефонов довоенной поры.
И внезапно обретая черты,
Шепелявит озорной шепоток :
-- Пять-тринадцать-сорок три, это ты ?
Ровно в восемь приходи на каток !
Пляшут галочьи следы на снегу,
Ветер ставнею стучит на бегу.
Ровно в восемь я прийти не могу...
Да и в девять я прийти не могу !
Ты напрасно в телефон не дыши,
На заброшенном катке не души,
И давно уже свои "бегаши"
Я старьевщику отдал за гроши.
И совсем я говорю не с тобой,
А с надменной телефонной судьбой.

А.Галич

Нежная девочка с рыбьим хвостом,
Пеной морскою станет потом.
Всё потеряет, любви не предав,
Жизнь за неё отдав.

Сегодня день "Калевалы" отрывок перевод С. Маршака

Цитата :

....Заповедал Вейнемейнен,
Завешал Сувантолайнен
Внукам, правнукам растущим,
Многочисленным потомкам,
Людям будущего века:
Золоту не поклоняться,
Серебру не быть слугою.

Он сказал такое слово:
- Бедные сыны и внуки,
Удальцы времен грядущих,
Будет ли у вас достаток,
Иль совсем его не будет -
До тех пор, пока сияет
В небе месяц златорогий,
Пуще смерти берегитесь
Брать в подруги золотую
И серебряную деву.
Сердца золото не греет,
Серебро морозом дышит.

Ты научись все уметь


Ты научись все уметь, а не все иметь,
Ты научись все хотеть, а не все иметь.
Ты научись быть большим, но не будь как шум.
Ты научись быть таким, очень прошу.


Это все не для тебя - это для меня,
это все не про тебя - это про меня.
Если я стану такой - а как нужно стать! -
может, захочешь и ты небо достать.


Ты научись быть собой - не ломать себя,
ты научись быть со мной - не ломать себя.
Ты научись сильным быть, но не будь как шум.
Ты научись крепко любить, очень прошу.


Это все не для тебя - это для меня,
это все не про тебя - это про меня.
Если я стану такой - а как нужно стать! -
может, захочешь и ты небо достать.
Это все не для тебя - это для меня,
это все не про тебя - это про меня.

Вера Матвеева

Не гадайте над Девочкой с персиками
с тайной мамонтовско-серовской.
Разгадайте девочку с пирсингом,
проколовшую сердце сережкой.

Как жива ты в нашем паноптикуме,
фиолетовый стригунок?
Нос похож твой на флейту с кнопками –
только нет подходящих нот.

А.Вознесенский

"И когда удивительно близко..."

...И когда удивительно близко
остается идти до тебя,
отправляется нежность на приступ,
в свои тихие трубы трубя.

И по-ротно, и по-батальонно
льется в душу она сгоряча,
и ее голубые знамена
на твои упадают плеча.

Знаешь, Оля, по улице этой,
где старинные стынут дома,
в поединках сходились поэты,
гимназисты сходили с ума.

Продолжается жизни движенье
вдоль по улочке. Век непочат.
Продолжается листьев круженье,
каблуки по асфальту стучат.

И за щедрой твоею рукою
что-то брезжится мне впереди.
И в груди назревает такое,
что уже не хватает груди.

Б.Окуджава
1959

...Когда на лице твоем холод и скука,
Когда ты живешь в раздраженьи и споре,
Ты даже не знаешь, какая ты мука,
И даже не знаешь, какое ты горе...

Когда ж ты добрее, чем синь в поднебесье,
А в сердце и свет, и любовь, и участье,
Ты даже не знаешь, какая ты песня,
И даже не знаешь, какое ты счастье!

(Эдуард Асадов)

Тускнеют угли. В полумраке
Прозрачный вьется огонек.
Так плещет на багряном маке
Крылом лазурным мотылек.

Видений пестрых вереница
Влечет, усталый теша взгляд,
И неразгаданные лица
Из пепла серого глядят.

Встает ласкательно и дружно,
Былое счастье и печаль,
И лжет душа, что ей не нужно
Всего, чего глубОко жаль.

(А.Фет 1856)

Я обманывать себя не стану.
Залегла забота в сердце мглистом.
Почему сослыл я шарлотаном?
Почему сослыл я скандалистом?

Не злодей я и не грабил лесом.
Не СТРЕЛЯЛ несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса....

Владимир Набоков
«В хрустальный шар заключены мы были...»

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

И не было ни прошлого, ни цели;
нас вечности восторг соединил;
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...

Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено — и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…

Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.

Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…

Вот так и вьётся эта канитель —
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.
Эдуард Асадов.

Эльдар Рязанов — «Ты укрой меня снегом, зима...»

Ты укрой меня снегом, зима,
Так о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.

Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.

Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.

Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.

Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль сострадания
К моим собственным прошлым годам.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подаяния.

СИЛА ЖИТЬ

Мне перья дергали из крыл... А я летала!
Пытались воздух перекрыть... А я дышала!
Меня пугали - не люби... А я любила!
Пытались памяти лишить... Я не забыла!
Мне говорили: боль сильна... А я терпела!
Не смей врагов своих жалеть! А я жалела!
Меня опять сбивали с ног... Но я вставала!
Мне говорили: не найдешь... Но я искала!
Твердили все: и не мечтай!.. А я мечтала!
И если даже рухнет мир... Начну с начала!

Галина Кузьмина